Всем прекрасно известно, что апостол Павел сказал о своем отношении к власти (тогда полностью языческой): в 13 главе Послания к римлянам он провозглашает принцип полной и безоговорочной верности. «Каждая душа подчиняется существующим властям. Нет силы, кроме как от Бога (οὐ γὰρ ἔστιν ἐξουσία εἰ μὴ ὑπὸ θεοῦ): существующие власти устанавливаются Богом, и всякий, кто противится власти, противостоит порядку, установленному Богом, и это влечет осуждение. Вожди (ἄρκοντες) ужасны для тех, кто делает не хорошие, а плохие дела. Хотите не бояться власти? Делайте добро, и вы получите от нее хвалу, потому что она раба Божья, служанка (θεοῦ γὰρ διάκονός ἐστιν) для вашего блага. А если делаешь зло – бойся, не зря она, как раба божья, носит меч и наказывает делающих зло. Так что ей нужно подчиняться, и не только из страха перед наказанием, но и по совести. Следовательно, вы тоже платите налоги, потому что те, кто этим занимается, сотрудничают с Богом (λειτουρ γοὶ θεοῦ εἰσιν) (Рим. 13: 1-6, мой перевод).
Но здесь мы говорим не о силе как о структуре или принципе (это скорее было бы выражено словом ἀρχή), а о ἐξουσία – фактически, власть что-то делать, и это не значит, что она «исходит от Бога», является , по сути, дано Богом: предлог шгб с родительным падежом указывает на имя того, кто делает с пассивной конструкцией. Перед нами не столько извинение за власть как таковую, сколько богословское утверждение: если кому-то даны определенные силы и возможности, то они даны Богом и человек прежде всего несет ответственность перед Ним.
Позже в тексте правители (ἄρχοντες) также упоминаются как слуги Бога – в греческом NT. λειτουργός почти всегда используется в священном контексте (ср. Рим 15:16), в смысле служения Богу. Возможно, в свете вышеизложенного Павел имеет в виду, что земные власти, даже если невольно, являются инструментами в руках Бога.Время пресловутая «сила» может выступать в качестве потенциальной угрозы, потому что в том же Послании мы читаем: «Я убежден, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни повелители (ἀργαί), ни настоящее, ни будущее , и никакая сила вверх или вниз, и ничто иное творение не может отделить нас от любви Бога во Христе Иисусе, Господе нашем »(Рим. 8: 38-39). Но если они не могут, то они пытаются. Экзегеты спорят, имеют ли они в виду какие-то духовные силы или земные институты, или, возможно, и то, и другое, но в любом случае этот отрывок очень далек от абсолютизации власти как таковой.
И вообще, в 13 главе Послания к римлянам мы имеем некую идеальную картину с практическим моральным выводом: порядочное поведение должно приводить к гармонии в отношениях с земными властями, а злодеяния – к наказанию. В то же время Павел подчеркивает, что власть дана тем, кто уполномочен Богом, и человек получает хвалу или наказание, так сказать, от самого Бога, действующего через них. Добавлю, что это письмо было отправлено в столицу империи, и шансы, что оно будет прочитано при императорском дворе, были весьма высоки. В письме было вполне естественно выразить преданность имперской власти: христиане никакого государственного переворота не готовят.
Относится ли это к какой-либо власти? Долгое время так было принято думать. Но после Третьего рейха с его «немецким христианством», полностью верным фюреру, этого нельзя сказать… Но уже в древности эти слова прокомментировал Иоанн Златоуст (вступивший в острый конфликт с собственным императором): «Возможно ли, что каждый лидер исходит от Бога? Не то чтобы я сказал», – отвечает апостол. Теперь я говорю не о каждом лидере в отдельности, а о самой власти. Существование власти, посредством которой одни правят, а другие подчиняются, и факт что все происходит не случайно и произвольно, так что народы носятся туда-сюда, вроде откуда – все это я называю делом Премудрости Божией».
Но Павел писал об этом не только римлянам. В другом письме, 1 Коринфянам, говорится не меньше об отношениях внутри общества и взаимодействии с властями. Павел рассказывает вам о восстановлении праведности, когда униженные и оскорбленные христиане восторжествуют над теми, кто распяли Иисуса и угнетают их сегодня. Конечно, Павел не требует революции и ожидает, что это изменение произойдет согласно действию Бога, но тогда верность существующему правительству приобретает совершенно другой смысл, это скорее приглашение проявить терпение и воспринимать это как еще один инструмент в руках Бога, выполняя свой таинственный план.
Вот лишь несколько отрывков: «Мы провозглашаем мудрость среди совершенных, но эта мудрость не та, что есть в этом веке, у правителей этого века, потому что они скоро уйдут. Мы тайно провозглашаем мудрость Бога. Бог прежде всех веков определил ее для нашей славы, и никто из лидеров этого периода не знал этого, и если бы они знали, они не распяли бы Господа Славы »(1 Кор. 2: 6-8). Таким образом, Иисус Христос – истинный Господь, но это официальный титул римского императора (греч. Κὐριος, латинское dominus). И нынешние правители объявлены временными, а то, что они считают мудрым, на самом деле нет.
Следовательно, когда это будет сделано, все поменяется местами, и те, кто теперь подчиняется суду римских властей, сами возьмут на себя роль судьи. Анализируя конкретный вопрос (может ли христианин предъявить иск другому христианину в языческом суде?), Павел очень энергично пишет: «И если кто-то из вас имеет что-то против другого, как вы смеете доводить дело до суда нечестивых?» ? а не святые? Разве вы не знаете, что святые должны судить весь мир? И если у вас есть юрисдикция над всем миром, действительно ли вы недостойны быть судьей в мелочах? Вы же не знаете, что мы будем судить ангелов – что уж говорить о повседневной жизни! “(1 Кор 6, 1-3).
Фактически, в новой реальности верующие станут самими инструментами Божьей силы. И все это произойдет потому, что, как он утверждает (1 Коринфянам 15,24-25), «Он передаст Царство Богу и Отцу, упразднив все владычество, власть и власть. Он будет править, пока не бросит врагов к Своим ногам ». Конечно, здесь можно говорить и о враждебных Богу духовных силах, среди которых тоже может быть иерархия. Но в то же время и земных властей, которые в конце времен должны признать власть Бога.
Павел выражает себя еще более ясно в Послании к Филиппийцам, очевидно написанном в заключении, ожидающем суда римского императора – возможно, даже в самом Риме. Вот что Павел здесь пишет о Христе: «Посему Бог превознес его и дал ему имя выше всех других имен, так что каждое колено на небесах, на земле и в подземном мире, перед именем Иисуса, что каждый язык исповедует Иисуса Христа.. как Господь (κὐριος) прославлять Бога Отца »(Фил. 2,9-11). Таким образом, Павел считает Иисуса только истинным Царем и истинным Господом.
В (Фил. 3:20) он говорит еще более откровенно: «И гражданство наше (πολίτευμα) принадлежит небесам, откуда мы ждем Спасителя, Господа Иисуса Христа». Слово πολίτευμα означает не место проживания, а скорее «государство» или «гражданство». Фактически, это яркое заявление о верности только Христу. Кроме того, здесь используется не только слово κὐριος «Господь», но и σωτήρ «Спаситель» – оба слова вошли в титулы монархов в эллинистические времена.
Как примирить это с римлянами? Нет никакого противоречия, если мы вспомним, что утверждения могут описывать реальность на разных уровнях (эмпирический факт и истинная сущность вещей) и, более того, быть адресованными разным аудиториям. С одной стороны, Павел предлагает нам уважать существующий порядок вещей и подчиняться требованиям властей, которые его поддерживают, более того, в этой части он мог заверить имперские власти в лояльности христиан и остудить излишне горячие головы, которые стремятся к восстанию (это, конечно, только предположение)… С другой стороны, помните, что человеческие власти – всего лишь инструмент в руках Бога, с которым христиане остаются наедине и строят свои отношения с полной уверенностью, что последнее слово всегда остается с ним, и однажды его последователи будут судить весь мир.
Как это могло бы выглядеть на практике, показано в Послании к Филимону. На первый взгляд кажется вообще удивительным, что ранние христиане включили этот текст в канон своего Священного Писания. Это личное письмо по особому поводу: Павел в тюрьме встретил сбежавшего раба по имени Онисим и обратил его в христианство. Бывший учитель Онисима Филимона также был христианином и учеником Павла. И теперь Павел отправляет Онисима к Филимону (с точки зрения римского права – он возвращает ему украденное имущество) вместе со своим рекомендательным письмом.
Конечно, Филимон имеет полное право сурово наказать Онисима, но Павел убеждает его не использовать это право. Он пишет (Phm 1,8-12): «Даже если бы я во Христе справедливо осмелился показать вам ваш долг, я предпочитаю спрашивать вас с любовью. Да, я, Павел, посланник, а теперь узник Христа Иисуса, прошу вас о сыне, которого я родила в темнице, о Онисиме. Возможно, раньше он вам не подходил, но теперь он будет полезен и вам, и мне. Я посылаю его тебе как свое сердце!»
То есть Павел действует целиком и полностью в рамках римских законов, не призывая к восстанию, отмене рабства или чему-то в этом роде. Он чрезвычайно лоялен, но эта лояльность внешняя, по сути, сводится к неприятию попыток восстания и восстания. И в то же время в новой реальности, которая начала существовать внутри христианской общины, нет беглецов или других рабов, а есть только близкие отношения между членами общей семьи.
показательно, что Павел присвоил себе парадоксальный титул «старец и узник», сочетая самый почетный титул с самым презренным. В этой новой реальности последнее становится первым, текущее положение вещей кажется временным, а лояльность существующему правительству является необходимым условием, чтобы пережить этот не очень благоприятный момент.
Вопрос не в том, должен ли христианин быть верным своему государству – конечно, быть верным (до тех пор, пока это государство не будет открыто и бесстыдно попирать Божьи заповеди, такие как Третий Рейх). Но вопрос о том, какое место эта лояльность занимает в иерархии христианских ценностей, актуален и сегодня.
